Люда. Удалось тебе помассажировать, попробовать так, да? Прикосновениями. Обязательно надо руками.

Ж.: Это же кукла.

Люда. А с ребенком? Мало отличается?

Ж.:  Там разница есть, конечно.

Люда. А в чем там разница? Вроде те же самые руки, ноги.

Ж.: Она неподвижно лежит.

Люда. А, а дети слушают еще как бы: как там она? А у тебя кто-то из подруг родил уже? То есть ты уже немножечко держала так, да, смотрела?

Ж.: Смотрела со стороны.

Люда. Глазами, угу. С детками действительно по-другому. Они еще «розовые ослики». Сказку слышали про розового ослика? Не рассказывала я? Жил был розовый ослик с очень мягкой нежной кожей. Ну и, когда сколько-то лет ему исполнилось, он пошел в школу. А в школе осликов не было совсем, там учились одни крокодилы. Вот. Они были грубые, и кожа у них тоже была грубая. Ослик очень переживал, что у него не получается вести себя так, как крокодилы, и плакал из-за этого. Вот однажды встретил он добрую фею и рассказал, как ему живется. Фея говорит: «Я тебе помогу. Я знаю, что нужно сделать, чтобы быть таким же, как крокодилы. Видишь вот ту высокую гору, ты должен ночью»,  – а темно, страшно, – «забраться на самую верхушку. Там растут терновые кусты, которые будут тебя царапать, и ты должен все равно пробраться на вершину. А на вершине растет розовый куст. Его нужно съесть целиком, и тем же путем спуститься». Ну, ослик так и сделал: он забрался ночью на гору, исцарапался в кровь, конечно. Съел, морщась от боли  розовый куст, с шипами. И таким же путем спустился обратно. К утру кожа его зажила, и он стал такой же, как его одноклассники крокодилы.

Ну, и там по-разному трактуют женщины. Может быть, внутри тоже также от шипов стало грубым, и ослик и внутри стал крокодилом. Вот такая хорошая сказка.

Ж. Хорошая?

Люда. Ну, грустная, может быть. Правда, одна из женщин сказала: «Ну, там же не сказано, что внутри-то тоже стало грубым». Вот я, поэтому сейчас немножко комкаю конец, что внутри вроде тоже так, поскольку розовый куст поранил внутри, оставил царапины.

Вот по поводу ребенка. Ребенок так тонко чувствует несоответствие взрослого его потребностям. Понятно, про что говорю, да? Ну, например, вот он родился, приносят. И в первые там час – два, ну, не в первые час – два, т.к. там он еще пока родился, и находится под присмотром в родовом зале, а вот в послеродовой палате – ощущение может быть у матери: ой, я не знаю, что делать. Понятно, про что говорю, да? Я не знаю, что делать. Ну, вот пришли вы первый раз к свекрови в дом, чтобы там жить. Ну, может быть раньше только в гости приходили. Пришли и живете, после свадьбы все, остались. Ночь переночевали, утром чувствуете все равно как-то не дома. Ну, может быть, это не ваш пример. Другой пример. Пришли вы на работу первый раз, вот сидите: ой-ей-ей, госэкзамен сдали, имеете диплом. А все как дураки. Все что-то делают, все заняты, все на своем месте. Незнакомое ощущение, Наташ? «Я всегда на своем месте», да?

Наташа: Нет, не всегда.

Ж. Да, когда не знаешь, что делать, чувствуешь себя не на своем месте. А у меня реакция сразу: пойти, спросить, то есть обязательно выяснить непонятное.

Люда. Во – во – во.

Ж. поэтому я всегда беспокойным человеком кажусь первое время, потому что мне до всего есть дело.

Люда. А ты сразу предупреди в приемном покое: «Вы знаете, если я где-то чего-то не понимаю, я задаю вопросы. Простите меня заранее, пожалуйста, ладно?» Вот это вот — той акушерке, которая тебя принимает. Скорее всего, она и будет тебя в  родах вести. Ну, если это, конечно, не полвосьмого утра. Потому что потом сменится, тогда ты и другой скажи то же самое. То есть, как бы «соломку подстилать» нужно до конфликтов.

Ж. Спрашивать надо? А если не спрашивать?

Люда. Наташа,  может так быть: вот не знаю,  но хочу спросить, а стесняюсь. Сил нет на вопрос. Вот это то движение остановлено: помните, мы говорили, как ребенок останавливается в свободе проявления? Вот он идет, какой подъем по телу-то (показываю): «Ах, лужа! Интересно!» (вздох). И начинается подъем, понимаешь? И вдруг: «Куда полез!?» И подъем не дошел до разворота груди. А шагнул бы — и сам бы сделал какой-то вывод: «А-а-а, вот, что такое лужа! Это очень холодно, я не хочу больше, я ее не выбираю!»  Или: «А-ах, это так здорово, мам, пошли вместе!» Это здорово, если теплая вода. Если холодная, ну, может, не понравится, другой вывод сделает. Вот, движение должно пройти вверх и осесть (вздох-выдох) — как бы наесться нужно. А если оно не закреплено по жизни? Мы слышим часто: «Что лезешь с вопросами, я работаю!» А если в родах так или в работе твоей, ты все равно полезешь?

Ж. Если мне будет непонятно, спрошу еще раз.

Люда. «Простите» можно сказать.

Ж. Виноватое  состояние  еще больше раздражает: «Не могли бы вы …»

Люда. А если: «Могли бы вы?» Это лучше, чем с частицей «не».

Ж. Просить, лебезить?

Люда. Нет, нет, не лебезя. Достойно сказать, с достоинством ты не будешь лебезить.

Женщина поступила на роды. Села она на стул, а там лежал халат медицинский. В общем, пришла, там санитарка и стала ругаться, что она на халат села. А женщина вначале вроде тоже так потихоньку, тихонько что-то отвечала. Та на нее стала «накатывать», ну, женщина и не выдержала, повысила голос тоже. Но по факту  неправильности места нахождения халата. Санитарка ее так зауважала. Они потом лучшими подругами стали. Та ей лучшее место где-то нашла в палате, санитарка. Вот твой вариант. Нормально. Но может быть невозможно повысить голос, чтобы тебя услышали. А не слышат. Тогда вопросы надо задавать. А когда вопросы задаешь, — оговоримся, только не испуганно, — вопросы задаешь, там человека для тебя работает, отвечает на вопрос. Ты же вопросы задаешь, то есть, ты вроде как признаешься, что ты не знаешь что-то.  И тогда другой умный, он-то знает, хочется опекать человека. Ну, по крайней мере, не протестует, ничего. Примерно так.

Ж. Если шоколадкой угостить?

Люда. Может ты ее никому не отдашь, она будет просто как сила, дивиденды в твоем кармане.

Ж. самой съесть. А вдруг аллергия у ребеночка будет?

Люда. Если рожаешь не в испуге, тогда ничего. А если напугана, то истощение защитных сил от твоей напуганности будет, дистресс (стресс в стадии декомпенсации). Если напуганный, то аллергия будет. Иммунная система как бы «пропускает» некоторые продукты как аллерген.

Ж. У ребеночка или у женщины?

Люда. Да, у ребеночка.

Вчера на столе лежала газета. Там было написано, как не заболеть гриппом, статья такая. Вообще хорошая профилактика гриппа – это улыбаться. Это так сильно улыбаться специально тяжело, а вот этот подъем, искренний, он, в общем-то, действительно профилактирует заболеваемость. Понятно говорю?  Там что-то происходит на гормональном уровне. И что-то там запускается на иммунологическом уровне. Вот, и защита идет. Ну, вот на счет токсической эритемы. Токсическая, а не физиологическая, возникает там, где ребенок, предположим, испуганный рождается. Но она проходит потом, конечно. И считается, что там аллергическая реакция проявилась на коже.

Ж. Это зависит  только от матери? Как повысить иммунитет, как сделать все, что можно, для ребенка в родах?

Люда. Но ведь вот описывают рождение такое. Ну, во-первых, Христос. Ну, я смущаюсь, у меня такое чувство смущения, говоря об этом. Потому что я не могу это понять. Ну, не для человеческого ума это понимание. Как понять Бога? Как можно умом представить? Никак. Как бесконечность, предположим. Как ее представить?

А есть опыт людей, рожавших и принимавших по-настоящему естественные роды,  когда ребенок рождается в тишине и покое. Он, конечно, тоже может кричать, чтобы расширить легкие. Конечно, он берет воздух, и выдыхает, конечно. Вот, но ребенок не испуганный. Разница есть.

Обычно и шум влияет, и освещение влияет, и настроение окружающих влияет. Но еще — это же и в материнском объеме может проявляться, а может и не проявляться, если мать удерживает свое состояние, то есть оно не «пробиваемо» никакими чужими взглядами, никакими мыслями, никакими звуками, которые вызывают ненужные стартовые реакции. Как вот это сделать в роддоме обычном? Как вот это создать?

Или как сделать так, чтобы ничто ненужное не задевало женщину в родах?

Ж. Правильно реагировать?

Люда. На что реагировать: на внешнее или на внутреннее? Если человек жизнь спокойно воспринимает, то на внешние какие-то раздражители он либо не реагирует или реагирует поверхностно… Н., а как ты на боль реагируешь?

Н. По разному. Вообще я не сторонник обезболивающих. И вообще всяких лекарств. Это, наверное,  с детства идет. У нас и аптечки как таковой дома не было.

Люда. Но это же хорошо?

Н. Ну, наверное.

Люда. В крайнем случае, сходить в аптеку.

Н. Не всегда хорошо, я могу сказать, наверное.

Люда. Почему?

Н. Лучше перетерпеть, чем принимать таблетки и идти к врачу, да? В результате у меня родственница очень тяжело заболела, и ей не могли поставить диагноз. И она мне говорит: лучше не надо в больницу, тем более она медик. Я сейчас уже недоумеваю в том, что правильно ли вообще не принимать таблетки и лучше перетерпеть.

Люда. А что такое перетерпеть?

Н. Ну, «боль пройдет. Ничего страшного не происходит. Я сейчас наглотаюсь таблеток, а они еще, может быть, больше запутают». Лучше не просто боль перетерпеть, а, по крайней мере, знать, что с тобой, тогда уже принимать решение.

Люда. Угу.

Н. Принимать обезболивающее или не принимать?

Люда. Ты закрываешь глаза, получается, на что-то, да? Потому что не хочешь чему-то верить что ли?

Н. Может быть. Или вот бытует же мнение, что пойдешь в больницу, и тебе найдут кучу болячек и на самом деле все не правда, и на самом деле не так серьезно, как врачи пугают только.

Люда. Угу.

Н. А когда болеет твой ребенок? Пока я этого не ощутила, я сейчас ощущаю, что самый близкий человек – это мама. И на сколько мое мнение пошатнулось, моя уверенность в том, что не нужно таблетки принимать.  И от грамотной помощи отказываться.

Люда. Вот, есть момент тоже. Мы часто обговариваем. Можно отказываться от чего-то, от той же самой анестезии, я имею в виду роды, потому что внутри где-то вот такое мнение: «Врачи, анестезия – все вредно, это вообще плохо». То есть идет как бы где-то излишнее опротестование, а своих сил может и не хватает, и здесь можно не увидеть себя, переоценить себя. Понимаете? Вот. То есть, если вдруг анестезия нужна будет, доктора в пять-шесть сантиметров, предположим, ну в четыре сантиметра открытия шейки матки могут предложить анестезию. Могут, если увидят, что вы уже как бы не терпите. Тогда, может, стоит согласиться? Понятно? Ну, вот приходится так говорить. Мы ведь не только об анестезии говорим, но, в общем, о человеке.

Здесь тоже вот что в родах: «Я не буду, не хочу, чтоб обезболивали, не хочу  препараты». А своих сил не хватило в родах. Сделали кесарево сечение. Потому что считала медиков врагами своего ребенка. Убеждение-то это глубокое может быть.

Поэтому смотри, если ты тяжело переносишь схватки, то поскольку протестовать,  бояться нельзя, значит, придется все равно искать какие-то резервы в себе, то есть искать в себе. А не то, что ты растерянная будешь. Вообще-то природа так придумала, чтобы рожать без анестезии.

Ж.  Вообще-то да, природа придумала так.

Люда. У нас одной женщине тоже сделали ей эпидуральную анестезию, по-моему. Вот все было хорошо, а потуги прошли плохо, потому что снизилась их сила. Так было удивительно это узнать, потому что у нее должно было быть нормально. Глядя на нее на продавливании, как она дышит, как это проходило на занятиях –  должно было быть в родах нормально. И потом оказывается — вот. Их вроде уговаривают теперь из-за того, что боялись. И значит все-таки, если есть вот какие-то сомнения, можно в себе резервы, ответ искать.

Ж Мне кажется, главное для женщины — увидеть во враче профессионала. Она сразу его зауважает и будет слушаться, доверять

Люда. Тогда вопрос еще на углубление, ладно? Кто такой профессионал?

Ж. А это очень индивидуальное. Мне кажется, субъективное мнение для каждого индивидуально. Вот если б я увидела врача.

Люда. Я согласна с тобой.

Ж. А для другого человека не понятно, потому что трудно определить, какая личность перед тобой.

Люда. Интересно. А что, значит, ты как Н., твоя личность, Н-на, тонет в личности врача-профессионала, который подошел сегодня к тебе? А что ж тонет-то она?

Наташа.  Хотелось бы, чтобы умел слушать.

Люда. Да, человека, который умеет выслушать, не только по этому качеству определить можно. Там мало реакций уже дерганных, да? То есть по опыту он где-то богаче, пережил многое, наверное. Ну, может, не по опыту, а он рожден так, из такой семьи вот произошел, где достоинство передается из рода в род. То есть у него есть терпение, да, выслушать? Нет нетерпения, когда ты что-то говоришь?

Ж. Специалисты отличаются друг от друга? Специализация врача накладывает отпечаток?

Люда. Ну, может не все, но заметила, что детские врачи они отличаются, по крайней мере, от взрослых врачей. Это есть, верно. Потому что дети, когда с ними общаешься, они все равно более естественные, знают, кто добрый, кто злой. Становишься добрым, ну, добрее, по крайней мере.

То есть для врача нужен опыт какой-то пережитый. Не просто опыт: руки знают, как сделать разрез, как зашить, как нужно правильно клизму поставить, предположим. У мудрого врача не только тело работает. Там работает еще и душа. Когда душа отскорбела, отболела, то там уже работает дух.

То есть человек такой сразу не в эмоции уходит, а где-то смотрит, да: вот сидит Н. там, ее нужно как-то направить.  Угу. То есть вот это … А если, например, там будет написано.

Ж.: А кто может направить? Каким должен быть врач?

Люда. Ну, где-то отец или мать, где-то так.

Ж.: Это человек, который может понять, как и что надо тебе?

Люда. Даже если он этого не знает. А если он этого не знает? Ведь на некоторые вопросы нет ответов.

Н. Он уверенный в себе человек, и если он не знает, он честно говорит.

Люда. То есть личностные, да, качества, искренность, честность?

Н. И я понимаю, что он не боится того, что он этого не знает.

Люда. Это ответственность. Умение ответить за самого себя. Угу. А как это определить, Н.? Хорошо бы так, конечно, чтобы это было данностью для всех, но тебе это надо определить. А ты врача искать будешь или все равно, как там положат?

Н. Нет, естественно.

Люда. А, ну тогда придется определять для себя качества врача, которые хотела бы видеть. Это действительно определяется, ты же ведь знаешь, о чем говоришь, ты не просто говоришь. Где-то это знание сидит.

Н. Ну, да.

Люда. Ну, по крайней мере, знаешь, что нужно, чувствуешь, как оно ощущается,  знаешь, что, наверное,  это так выглядит: «Я почувствую, или увижу, или услышу, или как-то по-другому, что этот врач такой, этот такой, этот такой. Я выберу вот этого». Скорей всего так.

Н. Может для моего характера суровый нужен?

Люда. Да, да?

Н. Потому что я по натуре человек капризный, что ли.

Люда. Может быть.

Н. Да, а то начну: «Почему вы так говорите, почему вы так?»

Люда.  А если скажет: «Молчи, рожай, что тут вопросы задаешь?»

Н. Нормально.

Люда. А если кто другой поможет?

Н. Ну, конечно, может быть такой вариант.

Люда. И санитары могут сказать

Н. А что скажут?

Люда. Разное. Вот. Насколько это внутренне неприятно, что так сказали. Долго будет крутиться? Насколько быстро оно у тебя пройдет, изживется? Иначе говоря, ты как бы поскорбишь пять минут, три минутки. И дальше — ты свободна и ты рожаешь нормально. Значит, задача твоя должна быть —  как быстро собраться и ничего внутри постороннего, ненужного в родах,  не оставить.

(продолжение следует)